В России увлечение силуэтом связано по времени с приходом к власти Екатерины II. При дворе императрицы работал парижский силуэтист Сидо (1) и немецкий рисовальщик Антинг (2). Но ко второй половине XIX века интерес к силуэту в нашей стране несколько угас. Светские люди охладели к этому искусству, ведь вырезанием силуэтов из бумаги на ярмарках стали дивить народ странствующие артисты.
И только соприкоснувшись с детской книгой, силуэт неожиданно для всех обрёл новое дыхание…

Елизавета Меркурьевна Бём (в девичестве — Эндаурова; 24.02.1843, Петербург — 1914, там же), русская рисовальщица, силуэтист, происходила из старинного рода. Её предки, татары, носили фамилию Индигир, означавшую — «индийский петух». Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы.

Елизавета Бём родилась в столице, но детство провела в родовом поместье Эндауровых в Ярославской губернии. Туда, на природу, родители художницы переехали жить, когда ей было шесть лет. Самые светлые детские воспоминания Елизаветы Меркурьевны связаны были с сельской жизнью.

Как и многим будущим художникам, ей с детства нравилось рисовать: «Любовь к рисованию у меня была с самых малых лет; я иначе себя не помню, как рисующей на всех кусочках бумаги, которые попадались мне в руки. В письмах к своим подругам петербургским я постоянно вкладывала свои рисуночки куколок и животных; и вот это-то и обратило внимание людей несколько понимающих, что мне следовало серьёзно заняться рисованием» (3).

Жизнь в России второй половины XIX века не особенно располагала к тому, чтобы женщина занималась чем-то ещё, кроме дома, семьи и детей, однако родители Елизаветы Меркурьевны оказались людьми прогрессивными и прислушались к мнению «понимающих». С 14 лет девочка занималась в Школе поощрения художников (1857-1864), которую окончила с золотой медалью. Училась у И.Крамского, П.Чистякова, А.Бейдмана.
В 1867 году она вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, обрусевшего венгра, талантливого скрипача, преподавателя, а впоследствии профессора Петербургской консерватории (4).

Брак был счастливым, и у супругов родилось несколько детей (5).

Как силуэтист Елизавета Меркурьевна стала активно работать с 1875 года (6), когда принялась за «издание своих первых книг силуэтов, литографируя их сама и на камне» (7). Казалось бы, даме скорее пристало изготовлять силуэты лёгким и привычным способом — вырезанием из чёрной или тонированной бумаги. Но художница избрала свой путь, так как только возможности литографии, рисования на камне (8), позволяли ей не только сразу выпускать свои книги небольшими тиражами, но делать тончайшую проработку всех деталей, которая была бы невозможна при вырезании ножницами. Она тщательно вырисовывала пёрышки птичек и кудряшки на головке деревенской девочки, шерсть собаки и кружева на платьях кукол — мельчайшие подробности делали графику Елизаветы Бём необычайно тонкой, душевной, живой, по ним можно было понять то недоговорённое, что оставалось скрыто от зрителя внутри её силуэтов.

В 1877 году художница сделала одну из самых известных своих книг — «Силуэты из жизни детей». На больших листах по зеленоватому цвету в ней словно бы рассыпаны белые карточки с силуэтными изображениями ребятишек. Сочетание цветов изысканно, как в помещении, где хранится коллекция фарфора, ведь белоснежную посуду с рисунком часто размещают на похожем зеленовато-коричневом фоне.  Само построение книги имитирует спокойный и тихий мир семейного альбома, что подчёркивается полутоновыми, подробными изображениями трав и цветов, словно забытых кем-то между страницами, тенями от карточек… Подписи к рисункам немного пафосны: например, картинка, на которой двое детей играют на музыкальных инструментах, подписана «Будущие великие музыканты», девочки, в духе времени, названы «Будущими мамашами» и так далее.

В 1878 году Елизавета Меркурьевна выполнила иллюстрации к басням И.А.Крылова. Фигурки людей в этой книге, как обычно, располагаются в условно нарисованном пространстве, сделанном даже как-то поверхностно по сравнению с силуэтами. «Чёрные силуэты выходили у неё намного эффектнее, чем самый фон, среда. Она даже кажется несколько ученической рядом с её силуэтами, которые всегда выполнены мастерски», — писал о работах Бём В.И.Глоцер (9).

В 1880-м она создала ещё одну книгу, прибавившую ей славы, — «Пирог». На тонированной бумаге здесь размещены белые круги, в которых развивается история маленьких девочек, сделавших пирог и к радости собаки уронивших его. Размеренный ритм повествования задаётся статичными кругами, положение которых не меняется от страницы к странице, но каждый раз там разыгрывается новая сценка. «Пирог» был очень хорошо принят современниками художницы, и его с удовольствием рассматривали не только дети, но и взрослые.

Иллюстрации к следующей книге — «Из деревенских воспоминаний» (1882) — Елизавета Меркурьевна решила не ограничивать тоновыми рамками. Силуэты в ней свободно располагаются на белых листах: ребятишки собирают овощи в огороде, куда-то идут среди трав, сидят на повозке с сеном… — все эти тончайшие силуэты выразительны и живы. Есть в книге рисунок, на котором среди ребят художница нарисовала себя, ведь каждое лето она продолжала приезжать в своё родовое имение в Ярославской губернии или в имение Балашёвых под Тосно. Всякий раз, перед тем как ехать туда, Елизавета Меркурьевна покупала охапки деревенских платков, игрушек и лент для крестьянок и их детей. Дети её любили и называли свою барыню «Бёмиха».
В том же 1882 году она проиллюстрировала русскую народную сказку «Репка».

Пожалуй, самой неудачной книгой Бём стала «Азбука» (18??), картинки в которой «напоминают провинциальную рекламу, где аккуратно размещены на листе хорошенькие детские модели в маскарадных костюмах с говорящими названиями» (10). «Азбука» — это огромный альбом, предназначенный для домашнего настольного рассматривания. Изображения детей здесь несколько вычурны, а сама книга напоминает лавку старьёвщика. Художнице очень хотелось создать нечто среднее между букварём и научно-популярной книгой и втиснуть туда как можно больше сведений о всех и всяческих вещах: монетах разного времени, сибирских камнях, посуде, русском оружии, сказочных персонажах и т.д. Но вот умения систематизировать эти материалы, разместить их в удобной для ребёнка форме ей не хватило. Впрочем, до той поры, когда художники вообще стали задумываться о систематизированных азбуках и детской научно-популярной книге, оставалось ещё несколько десятков лет.

В 1883 году Бём сделала альбом «Типы из «Записок охотника» И.С.Тургенева в силуэтах» (книга увидела свет в последний год жизни писателя). В этом альбоме листы иллюстраций чередуются с листами, на которых среди заставок и виньеток помещены фрагменты текста. А сами силуэты охотников, рыбаков, нищих, ребятишек выразительны и необыкновенно точны, ведь все они были основаны на многочисленных натурных зарисовках. Редкое сочетание задушевности и познавательности сделало эти силуэты привлекательными для нескольких поколений зрителей.

Работала художница и над книгами для самых маленьких. Для них она создала небольшие альбомы «Пословицы в силуэтах» (1884) и «Поговорки и присказки в силуэтах» (1885).

Заказы на силуэты поступали из других стран, где рисунки русской художницы были весьма популярны, а один издатель из Парижа даже предлагал эксклюзивный договор, но Елизавета Меркурьевна отказалась, ведь иначе она не смогла бы ничего издавать на родине.

Помимо работы над книгами, Бём выступала и в периодической печати. Её силуэты регулярно воспроизводились в самых разных журналах и альманахах, таких как «Нива», «Новое время», «Живописное обозрение», «Всемирная иллюстрация». Художница поддерживала движение и идеи народников, ратовавших скорее за просвещение народа, чем за резкие революционные действия. Именно поэтому она оформляла и богатые издания, и грошовые книжки «Библиотеки свободного воспитания» И.И.Горбунова-Посадова.

«Установилось мнение, что с замужеством женщина всегда или большей частью кончает свои занятия искусством, — рассуждала Елизавета Меркурьевна, — всё равно, музыка это или живопись или что другое, не находя для этого достаточно времени. Вспоминаю при этом слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдётся время, как находишь его для того, чтобы пить и есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой своё занятие, я и по выходе замуж и после того, как родила ребёнка, всё так же, если ещё не более, занимаюсь любимым делом» (11).

Большую часть жизни художница посвятила созданию детских книг. Но с возрастом ей стало трудновато работать в технике литографии, и она занималась по преимуществу акварелями, рисовала открытки и иллюстрировала детские журналы «Игрушечка» (1882-1886) и «Малютка» (1886-1887).
Кроме того, она создавала рисунки вещей, изготовляемых для высочайших особ. Так, в книге Лаврентьевой есть перечень (далеко не полный) предметов, которые она рисовала в то время: «несколько молитвенников с живописью по пергаменту; веера — для серебряной свадьбы греческой королевы, для бракосочетания Великой Княгини Ксении Александровны, несколько для Великой Княгини Елисаветы Фёдоровны… Делала акварели по заказам Великого Князя Сергея Александровича и для графа С.Д.Шереметева» (12).
С 1893 года Бём увлеклась изготовлением стеклянной посуды. Случилось это после поездки в Орловскую губернию на Мальцовские заводы, где директором хрустального завода был её брат Александр. Она делала формы для посуды, ориентируясь на старинные предметы: братины, стопы, чарки, ковши. Придумывала рисунки для эмалей. Сама расписывала посуду и внимательно наблюдала, если росписи делал кто-то другой. Некоторые рисунки гравировались, а потом протравливались на стекле. И опять-таки художница всё старалась делать сама, замечая лишь, что «травление было не крепкой водкой, а фтористой кислотой, настолько ядовитой, что надо надевать маску при травлении» (13).
Работы Елизаветы Меркурьевны (с 1868 года) участвовали в международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали. В Милане художница получила золотую медаль, как и на выставке в Чикаго (1893), за рисунки для вееров и изделия из стекла.

Творчество Бём высоко оценивалось современниками — не только читателями её книг, но и крупными художниками. «Её черненькие я люблю больше многих беленьких», — говорил И.Е.Репин о работах Елизаветы Меркурьевны (14). И даже писал её портрет (15).

В 1896 году, когда проходило чествование художницы по случаю двадцатилетия её творческой деятельности, среди множества телеграмм с поздравлениями была одна от издателей «Посредника»: «Редакция «Посредника» в день вашего юбилея горячо благодарит вас за всё, что вы сделали для народных изданий, и от всей души надеется, что вы ещё долго послужите вашей прекрасной кистью этому делу для народа. Лев Толстой, Горбунов-Посадов, Бирюков» (16). Поздравления также прислали В.Стасов, И.Айвазовский, И.Репин, А.Сомов, И.Забелин, А.Майков…

В 1904 году художница овдовела. Но до последнего дня, несмотря на все трудности и беды, она продолжала заниматься творчеством. «В настоящее время, — писала она в 1910 году, — то есть имея за своими плечами 67 лет, имея взрослых внуков, я всё ещё не оставляю своих занятий, и не столько в силу необходимости, сколько любя по-прежнему своё дело» (17).

Созданные Елизаветой Бём тончайшие, душевные, живые силуэты навсегда остались в истории русской иллюстрированной книги.

1. Сидо делал портреты членов царской семьи и знати. Работал в нескольких графических техниках. Иногда гравировал портреты на меди, иногда — рисовал тушью, иногда — вырезал из чёрной бумаги и вкладывал в гравированные рамки.

2. Антинг (1753-1803). В 1791 году выпустил в Петербурге альбом силуэтов «Collection de cent silhouettes».

3. Цит. по изд.: Лаврентьева С. Друг детей — Е.М.Бём: Биогр. эскиз. — СПб., 1911. — С. 4.

4. Людвиг Францевич Бём окончил Венскую консерваторию. Во время учебы он жил у своего дяди, знаменитого профессора Иосифа Бёма, который дружил с Бетховеном и воспитал многих известных скрипачей. Уже будучи женатым человеком, Людвиг Францевич получил в наследство письмо Бетховена и… скрипку Stradivarius.

5. При этом интересно отношение мужа Елизаветы Меркурьевны Людвига Францевича к её занятиям: «Знаете, — говорил он С.Лаврентьевой, автору единственной прижизненной биографии Е.Бём, — смотря на те прелестные произведения кисти Елизаветы Меркурьевны, которые она, бывало, показывала мне во время моих к ней посещений, я не раз думал о том, что я не столько был бы удовлетворён, если бы жена моя была, например, музыкантшей и я, вернувшись из консерватории, ещё полный часто фальшивыми звуками моих учеников, встречал бы и дома опять, хотя бы и хорошие, но всё же музыкальные звуки; а тут я прямо отдыхаю на ея рисунках…» (Лаврентьева С. Друг детей — Е.М.Бём: Биогр. эскиз. — СПб., 1911. — С. 6-7).

6. Хотя серию силуэтов к поэме Н.А.Некрасова «Мороз, Красный Нос» сделала ещё в 1872-м, то есть при жизни Некрасова (!).

7. Лаврентьева С. Друг детей — Е.М.Бём: Биогр. эскиз. — СПб., 1911. — С. 8.

8. Литография (от греч. lithos — камень, grapho — пишу) — способ плоской химической печати, при котором печатной формой служит мелкозернистый известняк с плоской шлифованной поверхностью. В России литографию первоначально называли камнетиснением. Была изобретена в 1798 году немецким типографом Алоизом Зенефельдом (06.11.1771, Прага, — 26.02.1843, Мюнхен).

9. Глоцер В. От автора // Книжное обозрение. — 1998. — № 15. — С. 5.

10. Андреева Е. Два века Елизаветы Бём // Детская литература. —1991. — № 4. — С. 28.

11. Лаврентьева С. Друг детей — Е.М.Бём: Биогр. эскиз. — СПб., 1911. — С. 6.

12. Там же. — С. 9.

13. Там же. — С. 10.

14. Цит. по изд.: Балесова Е. Редкое искусство // Книжное обозрение. — 1997. — № 28. — С. 8.

15. Ещё портрет художницы писал М.Врубель.

16. Цит. по изд.: Андреева Е. Два века Елизаветы Бём // Детская литература. — 1991. — № 4. — С. 26.

17. Лаврентьева С. Друг детей — Е.М.Бём: Биогр. эскиз. — СПб., 1911. — С. 17.