Мохнатый интернат

Уже 50 км мы едем по грунтовой дороге. А когда она началась, за спиной остались еще 400 верст. От Москвы до Торопца в Тверской области – асфальт. Дальше начинается царство проселочных дорог, озер, ручьев и непроходимых лесов. Все вместе это называется Западный Валдай.

Двадцать лет назад, когда в деревне Бубоницы появились Пажетновы, жили в ней всего двое. Теперь деревня похожа на процветающий финский хуторок: аккуратные евроизбушки, флюгера, джипы у крылечек. Постоянных жителей – 13 человек, все биологи. На въезде указатель: «Бурый» – указывает одна стрелка в виде медвежьей морды, «Серый» – другая и «Белый» – третья.

Наглая морда

[myimg]http://www.geo.ru/thumbs/full/90/71/00/-7190.jpg|lytebox|Сергей Пажетнов перетаскивает медвежонка, которому сделали укол снотворного, в машину. 100-километровый переезд - и зверь будет по-настоящему свободным. Биостанция "Чистый лес" - это все же территория полусвободы: здесь медвежата под опекой людей.[/myimg]
Любить граммотно
Копирайт: Сергей Каптилкин

Бурый – это Пажетнов-старший, Валентин Сергеевич. Серый – его сын Сергей. Белый – известный исследователь белого медведя Никита Овсянников. Он единственный не-Пажетнов, которому разрешили здесь поселиться. Но застать Никиту непросто: все время пропадает где-то в Арктике.

– Мы с женой Светланой перебрались сюда в 1985 году, – рассказывает Пажетнов-старший. – А заниматься возвращением медвежат в дикую природу начали еще в Центральном лесном заповеднике в соседнем районе. Ныне уже покойному профессору МГУ Леониду Крушинскому рассказали, что я три года жил в тайге в Красноярском крае. И он предложил нам этот эксперимент. Несколько месяцев стажировки на его кафедре – и мы со Светланой знали о медведях все, что о них было известно.

Тогда наука знала о медведях до безобразия мало. Кому хочется лезть в берлогу к медведице? А взять и заменить собой медвежатам мать – эта мысль до Крушинского никому в голову не приходила. Считается, что у животных с развитой психикой и сложными социальными отношениями большинство инстинктов – приобретенные. Это одна из причин эволюционного развития заботы о потомстве: не только выпестовать, но и научить. Во всяком случае, развитие без родной матери идет замедленно и «криво». Значит, медвежат всему учит медведица? Пажетновы уверены в другом: главный учитель – инстинкт. В установленный природой срок медвежата-сироты будут и по деревьям лазать, и охотиться, и залегать в берлогу. Главное – не мешать им.

Валентин Сергеевич достает с полки видеокассету, вставляет в магнитофон. На экране медвежонок-сирота Гоша впервые в жизни строит берлогу: таскает бревна и ветки, дерет мох и, наконец, пятясь задом, залезает внутрь. На морде у Гоши искреннее удивление, как будто он сам не ведает, что творит: «Ой! Зачем это я?!»

– Сначала мы просто изучали поведение медведей, – вспоминает Валентин Пажетнов. – Это очень умные животные. Умнее собак. По умению решать задачи они идут сразу после дельфинов.

– А по характеру?

– Упрямые и наглые. Если медведь что-то задумал, добьется. Поведение непредсказуемое. В старину говорили – шутоломный зверь.

Почему-то считается, что волки – страшные и опасные животные, а медведи вроде как не очень. Статистика говорит обратное: в России число нападений волков на человека за весь ХХ век можно пересчитать по пальцам. А медведи нападают каждый год. Но не потому, что считают людей едой. Хоть медведь и хищник, 87% его рациона составляет растительная пища. Мясо ему нужно скорее как витамин. А уж человека он рассматривает как еду в последнюю очередь. Человек для медведя – это прежде всего опасность.

– Медведь и человек дружат только в мультфильмах, – говорит Валентин Сергеевич. – И слава богу. Лучшее средство для мирного сосуществования – страх. В нашем Торопецком районе 180 диких медведей, в соседнем Холмском – 240. В лесу вы их не встретите: обходят человека за версту. Но если выпустить в лес медведя, который вырос в цирке или зоопарке, его встреча с человеком закончится трагически для обоих. Поэтому главный экзамен для обитателей нашего реабилитационного центра – это экзамен на страх.

Свобода пахнет овсом

[myimg]http://www.geo.ru/thumbs/full/89/71/00/-7189.jpg|lytebox|Пажетновы на протяжении нескольких месяцев воспитывают медвежонка-сироту так, чтобы он мог выжить в лесу, не нуждаясь в помощи человека и даже избегая встреч с ним. И вот наступает радостный момент. Медвежонка вывозят с территории биостанции "Чистый лес" и выпускают на волю.[/myimg]
Выпускной
Копирайт: Сергей Каптилкин

Вечером я продолжаю смотреть местную видеотеку. Оторваться невозможно. Пажетновы шутят: при виде медвежат даже в мужчине просыпаются материнские инстинкты.

Новорожденные медвежата крохотные – весят в среднем 500 г. Если они, до того как попали в интернат, успели прожить с матерью 15–20 дней, заставить их сосать молоко из бутылки – целая история. Они смешно кривят рот, как будто соска намазана горчицей. Но голод не тетка: через 2–3 дня уже лопают, что дают. Через месяц открывают глазки, через два едят из миски. С этого момента ими занимается один, в крайнем случае, два человека. Они не должны привыкать к человеческим запахам и голосам. Иначе не будут бояться людей.

«Медведицей» работает Сергей, в этом году ему ассистирует Василий. К «маме» медвежата привыкают быстро. У них вырабатывается реакция следования. Василий все лето водил их по лесу, и при опасности они жались к его ногам. Когти у медвежат формируются быстро, для прогулок Пажетновы облачаются в специальную плотную одежду.

С середины лета медвежата живут полноценной жизнью: бродят по округе, а в вольер наведываются раз в сутки – за халявной подкормкой. Это последний этап воспитания. Если за месяцы полусвободы медвежонок ни разу не вышел на человека, можно увозить его за 200 км и выпускать.

Но шутоломный зверь непредсказуем. Когда мы наутро снова пришли в вольер, яблок не было. Тех, кто их сожрал, тоже. Пришлось срочно варить кашу, раскладывать ее по ямкам и ждать на смотровой вышке. Через два часа в вольере послышался шорох. Мы спустились...
Пятеро бурых зверюг со смешными мохнатыми ушами и белой грудкой уплетали овсянку. Двое даже не заметили, как им вкололи снотворное. Чавканье сменилось рычанием – съевшие свою кашу стали отнимать ее у нерасторопных. Двое, на которых уже начало действовать снотворное, не сдавались и таки успели сожрать свою порцию. А через минуту Сергей и Василий тащили их обоих, как чемоданчики без ручек (по 40 кг в каждом). На мордах у косолапых было написано искреннее изумление: «Куда?! Все было так хорошо!»
Еще мгновение – и они в контейнере с эмблемой генерального спонсора Пажетновых – Международного фонда защиты животных (IFAW).

– Как хоть их зовут? – спросил я у Сергея, когда мы сели в джип.

– Номер 121 и номер 122. Видишь, бирки в ушах. Раньше мы давали им имена, но за 20 лет фантазия иссякла.

Впереди – 100 км до Холмского района, это уже Новгородская область. Скоро косолапые очухались, из контейнеров послышался рев. Когда мы остановились в деревне Шваино, люди нашу машину обходили стороной. Сменив тактику, медведи стали биться о стены контейнеров. Наконец они начали так скрести железное дно, что захотелось катапультироваться. Слава богу, мы уже были близки к цели.
Вот оно – идеальное место для начала счастливой медвежьей жизни. Засеянное овсом поле рядом с брошенной деревней Клинцы. Людей давно нет. Рядом – речка. Живи не хочу.

– Сергей, а не жалко их выпускать? Ты уверен, что они выживут? Вдруг коньки отбросят?

– Не отбросят. Охотоведы постоянно сообщают, что медведей с метками на ухе видели то там, то сям. А несколько бродят с радиоошейниками, мы все их передвижения отслеживаем. Не волнуйся.

Раз, два, три – и задвижки открылись. Медвежата поверили в это не сразу. Наконец из контейнера выпорхнула первая «тучка, а вовсе не медведь», за ней вторая, и на огромной скорости они полетели в поле. Отбежав метров за триста, звери остановились, как вкопанные. Они сообразили, что вокруг них – овес. Тут же культурный шок прошел, как не бывало. Медведи занялись своим любимым делом – начали жрать. Громкий хлопок дверью джипа – и они отбежали еще метров на сто. Но от еды далеко не убежишь. Когда мы уезжали, два темных пенька все еще торчали посреди поля.

Прав Валентин Сергеевич. Наглые, упрямые звери. Но не любить их почему-то невозможно.

Автор: Дмитрий Соколов-Митрич

отсюда

Чудесные истории про медведя

Истории эти, почти легенды, живы в торопецких местах как нигде. Рассказывают, как в тридцать шестом один медведь лишь за одну осень заломал четырнадцать лошадей. Когда егерь Малинин подстрелил убийцу, оказалось, это медведица с перебитой челюстью, подранок. Судя по всему, в нее когда-то стрелял человек на лошади. Она засекла ее запах и так мстила. Не стало той медведицы, и все прекратилось. Вообще же для медведя самый страшный зверь - это человек. Если он перестает бояться, неминуемо гибнет.

За долгие вечера у Пажетновых чего только не узнаешь! От легенд, присказок, научных гипотез до реальных, зачастую печальных историй. Оказывается (пересказываю, как поняла), в мозгу медведя идет накопление стресса, обид, раздражения. Когда наступит критический момент, он сам, наверное, не знает. Ходит, пасется, может даже позировать. И в один миг - нападает. Так недавно погиб известный экофотограф Виталий Николаенко, талантливо снимавший мишек долгие годы. Как под ток попал...

Природа дикая и человек обречены на соседство. Тем важнее понимание, даже взаимопонимание. Это чувство и движет глобальный проект - создание Дома медведя.

Все начинается с людей. Здесь тоже. В 1996 году кандидат исторических наук Вячеслав Михайлович Воробьев пригласил Пажетновых на День геолога. Он тогда проводил полевые курсы по краеведению для учителей истории и географии Торопецкого района. Тогда и были на маршруте открыты два древних городища... Через год, в девяносто девятом, при содействии известного в области педагога-эколога Таисии Михайловны Кирилловой открылся ежегодный лагерь "Медвежата". Отбор подростков шел пристально: важно было отыскать нацеленных на общение с природой лидеров по духу. Так получается, что здесь через неделю все все умеют, все все хотят знать. И непременно хотят вернуться еще и еще раз.

Дом всем миром

Так сама собою оформлялась идея Дома медведя. И вот в деревне Косилово, в получасе ходьбы от Бубониц, по образцу усадьбы царского министра Куропаткина местные умельцы срубили Дом. Да именно так, с большой буквы. Вовсе не потому, что тягали с болот бревна в три деловых отруба. Строили, словно спасая душу, буквально за гроши. Потому, когда откроют Дом медведя, там будет вывешена табличка: "Сей дом делали торопецкие мастера: Юрий Бабанов, Владимир Васильев, Владимир Гусев, Алексей Романов. Анатолий Цветков". Проектировали, утверждали проект районные специалисты, помогали, чем могли, районные власти, Торопецкий лесхоз (директор Г.А. Куликов, лесничий Л.В. Кулоковский, лесники Вячеслав и Владимир Наумовы и Александр Федоров).

Дом размером сродни Михайло Иванычу - 15х15 метров. Для перевозки понадобилась двойная сцепка. Руководство зверосовхоза "Знаменское" не пожалело транспорта - для детей и вовсе бесплатно. Вся округа к проекту Пажетнова относится как к достойному уважения. В Косилове нынче живет только одна семья - Сонниковых, а было сорок дворов. В память о людях этой земли будет издана книжка. А нынешние владельцы здешних паев так и говорят: "Бери их, Валентин Сергеевич, за так. На память о нас, ради детей". Еще один пример. Заливали фундамент. Когда кончился цемент, местный предприниматель Яковлев помог, из Великих Лук доставил. Что называется, стучите - и откроется. Открывается душа и без стука. Тот же Анатолий Цветков, когда были исчерпаны все средства, в том числе и личные Пажетновых, на достройку кровли снял с книжки свои единственные 35 тысяч. Все, что было. Быть может, когда-нибудь вернутся?

Действительно, дело того стоит. По мысли Пажетновых, Дом станет постоянно действующим. Нет, не музеем с чучелами - это обидно для мишек. Это будет Дом науки о Медведе, его истории, его внутреннем мире, развитии. О природе родного края, его далекой и близкой истории, экологии места и души. Пажетнов уверен: "медвежата" с годами станут золотым кадровым запасом, и не только областного масштаба. Познавши опыт предков, соприкоснувшись с миром науки, прогресса, гуманизма, русского глубокого интеллекта, разве не встрепенется юная душа, не захочет реализовать святой огонь патриотизма? Ведь дети не только наше будущее, они - наше настоящее, готовое стать достойным партнером достойных взрослых.

Дом медведя - шанс для людей настоящего и будущего. Это будет центр притяжения научных сил России и мира. Место, где природа согревает душу путешественника. В Доме будут богатая библиотека, конференц-зал, собственно, музей медведя (в электронном современном варианте). Будет все, что отвечает духу идеи ненасильственного сосуществования человека и дикой природы.

У истока державного прозрения

По мысли Пажетнова, озеро Ручейское и прилегающая территория сами по себе открытый памятник природы. Здесь сохранены древнеславянские памятники и могильники. Рядом новгородские сопки и кривичские курганы как знак мира меж племенами. По мнению Вячеслава Михайловича Воробьева, здесь стык северных и южных народов, место Великого Водораздела. Здесь возвышается душа пожившая, а юная - растет. Турист ты или местный, живая природа достучится - уедешь отсюда другим. Чтобы вернуться.

Чтобы вернуться в тот мир, где от праведных трудов только и построен Дом для медведя. Чудно? Нет, прекрасно. И уникально в нынешней России.

Так уж получается, что Дом обречен стать доминантой экологического ландшафта державы, ее непотерянным эталоном. Вряд ли отважится Пажетнов просить денег на достройку и начинку Дома. Мне показалось, он внутренне уверен: услышат новые власти и пособят. Как здешние крестьяне, свой пай внесут в обитель памяти и нравственной народной кузницы.

Самоокупаемость Дома немыслима ни при каких менеджерских ухищрениях. Заветная точка на карте туризма значительно больше принесет репутации области, чем в нее вложат. В пространстве же современной науки сама постройка Дома - факт экологического прозрения и научного подвига.

Янтарные берега, озеро Ручейское, заповедные леса. Здесь когда-то сошлись, замирились и осели народы. У истока истоков живы и открыты взору все слои от железа и мезозоя. Здесь есть место понимания и кров всему сущему. Потому что живы для чести сердца подвижников, державных созидателей. И пусть не потомки воздадут должное их трудам и судьбам.

Кира КОЧЕТКОВА,
"Тверская жизнь"