На прошлой неделе молдавский биолог Дориан Фуртунэ представил свою книгу «Homo Aggressivus» о человеческой этологии и эволюционной психологии. В этой работе автор попытался ответить на извечный вопрос: «Почему люди склонны к насилию?». Зал Национальной библиотеки Молдовы, где проходила презентация, не смог вместить всех желающих. Многие слушали спикера стоя.
Чем вызван интерес к работе ученого: это злободневная для нашего общества тема или в Молдове образовался «вакуум» научно-популярной литературы?
Дориан Фуртунэ специально для allmoldova ответил на этот вопрос, а также рассказал, почему в политику рвутся психопаты, и почему люди никогда не будут жить мирно.
Дориан, вашу книгу эксперты уже успели окрестить молдавским бестселлером. «Homo Aggressivus» стала в республике одной из самых продаваемых за последние годы научных книг. Чем вызван интерес к вашей работе?
«Homo Aggressivus» — это не беллетристика, не поэзия, не мотивационная психология и не учебник, к чему читатели давно привыкли и на что не столь остро реагируют. Возможно, звучит нескромно, но это одна из первых книг категории нон-фикшн, изданная за последние годы в Молдове. Она научна по сути, но написана понятным широкой аудитории языком. Наверное, у читателей была потребность в такой литературе, да и тема заинтересовала. Опираясь на научные изыскания, я попытался объяснить феномен человеческой агрессии. Тема злободневная и актуальная для любого общества.
Как пришла идея написать книгу?
В 90-е годы, будучи студентом биологического факультета госуниверситета, я увлекся этологией — наукой о поведении и инстинктах животных. В ту пору я исследовал агрессивное поведение медоносной пчелы, ставил опыты и изучал факторы, которые вызывают у насекомых агрессию. Позже посвятил этой теме и кандидатскую диссертацию. Параллельно осваивал теорию и много читал о поведении человека; делал наблюдения сквозь призму поведенческой науки. Я все больше и больше стал интересоваться этологией человека. Эта наука применяет методы и законы этологии — науки о поведении животных — к исследованию поведения человека.
Это своего рода психология?
Нет, психология изучает когнитивные теории перцепции, рефлексы, психические явления, сознательные и подсознательные механизмы и даже, в какой-то мере, физиологию поведения. Этология же, вкупе с эволюционной психологией, изучает архаические мотивы поведения человека. Этологи пытаются дать ответ на вопрос: как появились, почему существуют и как действуют инстинкты.
Когда изучал тему агрессии, у меня появлялось много новых вопросов, на которые не было ответов. Это заставляло еще больше читать, изучать предмет, выдвигать гипотезы, искать в разных научных работах тезисы, которые соответствовали моим предположениям. Так сложилось понимание, как на эволюционном и инстинктивном уровнях формировалась человеческая агрессивность.
В 2008 году родилась идея написать книгу. Вначале думал уместить свои изыскания и гипотезы в 100–200-страничный труд. Но, если вначале тема человеческой агрессии казалось мне «озерцом», то сейчас понимаю, что это «океан», который можно изучать до бесконечности.
В итоге, за почти семь лет работы над книгой, получился 660- страничный том, более 70 страниц которого — библиография. Подобных трудов, даже на английском языке, — единицы.
К каким выводам вы пришли в книге?
Через всю книгу проходит тезис о том, что агрессия человека — это ничто иное, как заложенное в нас в процессе эволюции инстинктивное поведение, которое помогало и до сих пор помогает нам выживать. Агрессивность, вместе с другими инстинктами, мы унаследовали от наших предков в животном мире, но у нас это поведение постоянно усложнялось: на протяжении десятков тысячелетий, под воздействием среды, вырабатывались новые формы ее проявления.
Да, но условия среды изменились. Человеку уже нет надобности охотиться на мамонтов и саблезубых тигров. Почему люди не стали добрее?
Вы отчасти правы. Инстинкты сохранились и не всегда нам помогают, а где-то даже вредят, потому что они были сформированы как адаптация к другим условиям жизни. Мы в каком-то смысле – заложники нашей эволюционной природы. За последние несколько тысяч или даже сотен лет изменились условий среды, а на то, чтобы изменилась наша биология, психология, нейропсихология и гены требуется колоссальное количество времени.
Удалось ли ученым выявить «ген агрессивности»?
У человека нет гена, напрямую отвечающего за агрессивность, как и гена, отвечающего за склонность к алкоголизму или наркомании. Скорее всего, мы можем говорить о совокупном генном влиянии на определенные механизмы, вызывающие то или иное поведение. Сегодня ученые выделили уже не менее 6 генов, которые влияют на агрессивное поведение человека, но это влияние опосредовано на нейрофизиологическом уровне и зависит от участия других факторов среды. Также следует принять во внимание эффект плейотропии, когда один ген влияет сразу на несколько фенотипических признаков, а также случаи, когда несколько генов влияют на один признак.
Сколько требуется времени, чтобы изменились гены человека?
Тысячелетия. Со времени нашего становления как отдельного биологического вида, трансформировался очень малый процент генов. Так что, надеяться на естественную «генную революцию» не стоит.
Боюсь, к тому времени человечество исчезнет. Разве нельзя ускорить этот процесс?
Во-первых, теоретически, гены, отвечающие за агрессию, можно «отключить» или активизировать. Это же относится и к инстинктам. Если в среде нет триггеров (спусковых сигналов), провоцирующих определенные инстинктивные реакции, то агрессивного поведения может и не быть.
Далее. Постоянно ведется селекция по тем или иным качествам. Буквально в этом году выяснилось, что за последние 150-200 лет голландцы подросли примерно на 20 см и стали самыми высокорослыми людьми в Европе, а то и в мире. Оказалось, что это прямой результат сексуальной селекции: голландки предпочитали высоких мужчин, и этот тренд прочно закрепился в обществе. Поэтому у более высоких голландцев рождалось больше детей, чем у низкорослых. Это привело к широкому размножению в популяции гена или генов, ответственных за более высокий рост. Так всего лишь за два века голландские мужчины стали определенно более рослыми.
Получается, с помощью селекции можно сделать людей добрее?
Прежде чем ответить на ваш вопрос, расскажу об одном интересном эксперименте одомашнивания лис в Советском Союзе, который начали в 1959 году.
Советский генетик Дмитрий Беляев несколько поколений отбирал серебристо-черных лисиц по степени послушности человеку. Спустя 30 поколений, ему удалось вывести группу лис, которые вели себя почти как собаки. Разумеется, за столько короткий срок ученому не удалось изменить гены, но с помощью внутривидового отбора ему удалось «включить» гены, отвечающие за миролюбивое поведение и одомашнивание.
Здесь, правда, есть и другой фактор: в мозгу одомашненных отбором лис и у других домашних животных, вырабатывается больше серотонина, чем у их диких собратьев. А серотонин — это нейромедиатор, ответственный за менее импульсивное, а, значит, менее агрессивное поведение.
Человека тоже можно одомашнить?
Британский антрополог Ричард Рэнгем, опираясь на экспериментальные данные Беляева, выдвинул гипотезу, что в последние тысячелетия и столетия происходит активное «одомашнивание» человека на уровне генов и нейробиологии. Грубо говоря, почти как в случае с лисами.
Лис отбирал Беляев, а кто отбирал людей?
Существует комплементарная гипотеза канадского антрополога Питера Фроста, который убежден, что в Средние века, с формированием государственных институтов, появился своеобразный фильтр, который отсеивал чрезмерно агрессивных людей. Этому помогали суды и многочисленные войны с использованием регулярных армий: мужчины, которые выделялись насильственным поведением, оказывались за решеткой или погибали на полях сражений, а более миролюбивые становились лучше приспособленными для цивилизованной жизни, избегали конфликтов, легче обзаводились потомством, которое, к тому же, чаще выживало.
В своей книге я описываю сильные и слабые стороны этих гипотез, но в целом согласен с идеей, что человек под воздействием разных факторов продолжает меняться. Эволюция — постоянный процесс. Мы меняемся в зависимости от условий среды обитания и даже в зависимости от культурных веяний и моды.
Как мода может повлиять на развитие человека?
Если в моде будут стройные женщины или мужчины, они чаще будут вступать в сексуальные контакты и, вероятно, у них будет больше детей. Спустя десятилетия, люди от природы будут стройнее. Хотя не надо забывать и о дополнительном, обратном влиянии экологии питания.
Если же мода измениться и обладательницы пышных форм снова станут в почете, процесс пойдет по другому пути. Но, повторюсь, гены не меняются и не исчезают. Просто одни отойдут на задний план, а другие активизируются, станут более распространенными. Также может произойти и с некоторыми предрасположенностями к тем или иным поведенческим актам.
Гены активизируются во время формирования эмбриона или они могут «включиться» и в более позднем возрасте?
Зависит от среды. Они могут всю жизнь «дремать», а могут пробудиться в юношеском и даже в пожилом возрасте. Человек, склонный к алкоголизму, может не стать алкоголиком, если вырастет в среде, где не приветствуется употребление спиртных напитков.
Получается, на агрессивное поведение влияют не только гены.
Конечно. Генетический фактор лишь частично предопределяет склонность к поведению, но есть и другие немаловажные факторы, например, внутриутробная среда. Выявлено, что вредные вещества, в том числе никотин, которые попадают в организм беременной матери, влияют на формирование нервной системы эмбриона. У ребенка может быть все в порядке с генами, но, например, если его мать курила, он впоследствии станет более импульсивным, нервозным, появится склонность к агрессивному поведению. Стрессы во время беременности тоже негативно влияют на формирование мозга эмбриона.
Влияет ли воспитание на агрессивное поведение?
Безусловно. Неправильное воспитание травмирует мозг ребенка и влияет на его ментальное развитие. В последние годы появилось много работ на эту тему. В книге я уделил этому вопросу несколько глав.
В большинстве случаев, у чрезмерно агрессивных людей в детстве случались какие-то психические, эмоциональные или физические травмы. Человек может быть склонен к агрессии лишь только потому, что ему в ранние годы развития не уделяли достаточно внимания и теплоты.
Как такое возможно?
Был такой интересный эксперимент с обезьянами. Малышу-обезьянке давали на выбор двух импровизированных мам: металлического холодного манекена с соской и молоком и манекена в теплой мягкой шкуре, но без молока. Оказалось, что детеныши обезьян больше привязаны к мягкой суррогатной матери, чем к металлической, пусть и кормящей их молоком. Так родилась теория о важности прикосновений в младенчестве.
Эти же инстинкты и потребности свойственны и человеку. У детей, которым не дарят тепло и ласку, возникает стресс, пагубно влияющий на мозг. Эти малыши будут страдать, а по мере взросления, станут в меньшей степени проявлять эмпатию, альтруизм, они будут более склонны к агрессии.
Среди других факторов влияния — модели поведения, которые мы видим в детстве, влияние СМИ, компьютерные игры, злоупотребление психотропными веществами, наркотиками и алкоголем. Доказано, что чем раньше человек начинает употреблять спиртные напитки, тем быстрее у него разлаживается нейрофизиологический механизм, отвечающий за выработку серотонина и других нейромедиаторов. Понижение в организме уровня этих нейромедиаторов приводит к импульсивности и агрессии.
Еще один важный фактор — фрустрация.
Что такое фрустрация?
Это негативное психическое состояние, обусловленное невозможностью удовлетворения потребностей: в еде, воде, сне, свободном времени и т. д.
Работая над кандидатской диссертацией, я изучал поведение пчел под влиянием фрустрационных факторов. Помню, во время полного солнечного затмения 11 августа 1999 года, когда Луна закрыла Солнце, для пчел неожиданно наступил «вечер» и они вернулись в улей. Спустя 15-20 минут вновь наступило «утро». Пчелы опять выбрались на волю. У насекомых были стремительно «с ног на голову» перевернуты биоритмы. Это вызвало у них сильнейшее раздражение, я зарегистрировал один из самых высоких всплесков агрессивности за все время исследований. Это показательный пример фрустрации, которая вызвала агрессивную реакцию.
Наши граждане постоянно сталкиваются с фрустрационными факторами, в том числе с социальными проблемами: низкая заработная плата, высокие тарифы на коммунальные услуги, проблемы на работе и т.д. и т.п. Все это делает их раздраженными и агрессивными.
Среди факторов, влияющих на агрессивность человека, есть и политические, и идеологические. Но о них я подробнее расскажу в следующей книге.
Политики провоцируют людей на агрессию?
Скорее, используют наши инстинкты. На подсознательном уровне нами управляет так называемый племенной инстинкт (Human Tribal Instinct — прим.автора). В результате тысяч лет эволюции, в своем семейном кругу мы стали альтруистами: симпатизируем людям из своего клана, близким по лингвистическому признаку, фенотипу, месту жительства, культуре и даже одежде.
Но у племенного инстинкта есть обратная сторона медали. Мы миролюбивы к своим, но враждебны к другим. Ксенофобия — это тоже инстинкт. Мы все рождаемся расистами, этноцентриками и шовинистами, но от среды зависит, проявятся ли наши инстинкты или мы станем толерантными и космополитичными.
Когда появляются лидеры-ксенофобы, расисты, ультра-националисты, которые делят общество по принципу «свой-чужой», включается архаичный племенной инстинкт.
Как политикам удается разделить общество?
На этот вопрос с помощью своих экспериментов ответил один из основателей социальной психологии Музафер Шериф. Ученый смоделировал межгрупповой конфликт в условиях летнего лагеря для школьников. Мальчики-подростки были разделены на два отряда: «Гремучие змеи» и «Орлы», каждый со своими символами и идентификационными атрибутами. И вскоре, за счет этого простого разделения, между ребятами началась настоящая групповая вражда, доходившая до потасовок. Ученым-экспериментаторам стоило немалых усилий их примирить. Нечто похожее делают политики.
Они играют на наших инстинктах?
Разумеется. Политики заявляют, что люди, которые, например, говорят на ином языке, не из «наших», не признают наши идеалы, а значит, чужды нам. Затем они дегуманизируют «чужих», стигматизируют, навешивают клейма, присваивают нечеловеческие эпитеты и этим как бы исключают их из мира людей. На подсознательном уровне у «своих» начинает формироваться недоверие и неприязнь к «чужим». Так возникает ненависть.
Вы описываете события в Молдове.
Похожие процессы проходят во многих странах, в том числе и в нашей стране. С этого начинались все геноциды и этнические чистки в истории.
Почему мы так охотно готовы ненавидеть врага?
Возможно, вас удивит, но это тоже инстинктивная потребность. В этологии есть интересное выражение – «Эффект милого врага». Он был выявлен у многих видов животных, которые, для того чтобы оставаться в тонусе, нуждаются во… враждебном соседе, которому они могут продемонстрировать свое агрессивное поведение. Это форма исполнения инстинктивной программы. Если убрать соседа-оппонента, животные могут впасть в депрессию и даже погибнуть.
Нечто похожее мы наблюдаем и в человеческом обществе. Людям нужны соперники и конкуренты как объекты ненависти. Таким образом, мы избавляемся и от агрессии, накопленной из-за разных фрустраций.
Как можно снизить уровень агрессивности в обществе?
Отчасти можно следовать примеру стран Скандинавии, где практикуют бесстрессовое воспитание детей, где взрослые имеют возможность расслабиться (переходят сейчас на 6-часовой рабочий день) и где гражданам обеспечили высокий уровень жизни. В этих странах исключили большинство факторов, которые провоцируют агрессию.
Агрессию нельзя полностью «ингибировать», подавить, это чревато даже болезнями. Но ее можно направить в другое, ненасильственное русло. Во многих странах естественное выражение агрессивного инстинкта удачно направляют на спорт, хобби, экстрим, организовывают фестивали и праздники.
Нельзя полностью исключить агрессию из человеческого поведения. Да и не следует. Есть веские основания предполагать, что гены, отвечающие за агрессивное поведение, могут быть ответственны и за лидерские качества, креативность и многие другие важные аспекты.
Для уменьшения градуса агрессивности в обществе нужна политическая грамотность. Обратите внимание: в благополучных странах управлять страной чаще выбирают эффективных менеджеров, которые стараются объединить общество, а не ярких, харизматичных лидеров.
Почему?
Они фильтруют психопатов в политике.
Вы хотите сказать, что многие лидеры-политики — психопаты?
Доказано, что в нормальном обществе количество психопатов колеблется около 1%, а в бизнесе и политике их число может дойти и до 5–10%.
В Вест-Пойнтской военной академии США провели интересный опыт. Американские психологи несколько лет наблюдали за курсантами, чтобы определить, кто из них будет лидером и за счет каких качеств. Оказалось, что лидерами становились те курсанты, у которых количество отрицательных качеств превышало число позитивных. Они были недоверчивыми, эгоистичными и фанатичными, то есть, обладали субклиническими чертами, в определенной степени присущими психопатам.
Политика, бизнес, да и вся конкурентная среда, благодатная почва для людей, страдающих определенной формой психопатии.
Многим политикам-лидерам свойственна так называемая «темная триада» — комбинация из трех личностных черт: нарциссизм (мания величия, тщеславие, непомерная гордость), макиавеллизм (склонность ко лжи и манипуляциям) и психопатия (эгоизм, отсутствие эмпатии, агрессивность и беспощадность). Эта комбинация черт помогает им в конкурентной борьбе.
Почему же тогда в Молдове мы не выбираем эффективных менеджеров, склонных объединять общество, а выбираем политиков, которым свойственна «темная триада»? Это мазохизм?
Вообще-то, люди больше склонны доверять позитивным политикам. Во Франции провели интересный эксперимент: детям дали на выбор фотографии двух кандидатов в мэры одного городка. На одной кандидат улыбался, а его оппонент — нет. Детей спросили, кто больше подходит на роль капитана корабля. В 80% случаев ребята выбрали улыбающегося кандидата. Именно он и победил на выборах.
Где-то читал, что во время президентских выборов 2008 года Барак Обама улыбался чуть ли не в 14 раз чаще своего оппонента Джона Маккейна. Людям нравятся позитивные лидеры.
Когда нам комфортно и все идет своим чередом, мы ищем менеджера, но в условиях кризиса, когда нам плохо, у людей включается рефлекс: «Где мама, где папа? Кто нам поможет, кто спасет?» — и мы ищем волевых лидеров и доверяем политикам-популистам.
Во время кризисов, наша психика претерпевает серьезные изменения, и мы попадаем под гипнотическое влияние популистов и разного рода психопатов, очень деятельных и «знающих, что делать».
То есть, нам нужны психопаты?
Есть теория, что и у психопатов есть свои плюсы. Они могут грубо, но быстро решать острые вопросы, могут идти до конца. В древние времена воины-психопаты, агрессивные и не отягощенные моральными принципами, выигрывали в стычках и помогали племени выжить. Сегодня психопатия кажется патологией, но когда-то была формой адаптации для выживания.
С другой стороны, эгоистичные лидеры, которым безразличны последствия их действий и которые заботятся только о своем клане или семье, могут привести к Трагедии общин (Tragedy of the Commons). История знает немало примеров, когда по вине нескольких эгоистичных индивидуумов исчезали поселения, города, погибали народы и государства.
Может ли быть агрессивным не только отдельный лидер, но и группа людей, этнос, народ?
Эти вопросы еще изучаются, но уже можно предполагать, что некоторые этносы и общности людей более агрессивны.
Лауреат Нобелевской премии и основоположник этологии Конрад Лоренц в своей книге «Агрессия» приводит пример исследования американского психиатра Сиднея Марголина, который изучал индейцев юта, обитавших в резервации.
Они страдают неврозами чаще, чем другие племена и этносы. Процент автомобильных аварий, например, существенно превышает норму любой другой группы автомобилистов в мире. Почему так? Предполагается, что на протяжении сотен лет племя постоянно находилось в состоянии войны и конфронтации с другими племенами. А внутривидовой отбор привел к тому, что они стали воинственными, агрессивными.
Теперь же, оказавшись в резервации и в условиях, запрещающих межгрупповое насилие, индейцы стали страдать из-за своих импульсов и постоянного подавления агрессивности. Вот пример, когда целое племя агрессивно, а не только отдельные личности.
Другой пример — воинственное племя маори. Выяснилось, что представители этого племени чаще, по сравнению с другими народностями, являются носителями фермента моноамин-оксидазы А (МАОА), ответственного за импульсивное и агрессивное поведение. То есть, мы видим проявление воинственности на уровне популяции, а не только личности.
Могут ли быть агрессивными города, например, Москва?
Да. Всем известно, что Москву наводнили мигранты. Чаще всего это мужчины в расцвете сил. У них сексуальное влечение на пике и они одиноки, их женщины остались на родине. Это один из мотивов фрустрации, в данном случае сексуальной. Естественно, что они вступают в соревнование с местными мужчинами. Кроме этого, есть конфликт на этнической и религиозной почве, москвичам присуща так называемая мигрантофобия и т. д., которые приводят к напряжению и к всплеску агрессивности в обществе. «Понаехали» – вот слово, которое описывает атмосферу в таком обществе. Там люди делятся на «своих» и на «чужаков-завоевателей». А это взрывоопасно…
У Конрада Лоренца есть интересное высказывание: «Есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях культурно-исторического и технического развития». Что он имел в виду?
Еще полвека назад Конрад Лоренц считал, что животные, наделенные средствами убийства, наделены и «врожденной моралью». То есть, в результате эволюции у них сформировались поведенческие механизмы, которые препятствуют взаимному уничтожению, от которого потеряют обе стороны. Как пример он приводил эксперимент с птицами. Если поместить в тесную клетку двух голубей, птицы, миролюбивые в природе, начинают бороться за пространство и одна из них забивает до смерти своего соседа. Орлы же, несмотря на грозные когти, клюв и воинственный нрав, не убивали друг друга. У них эволюционно сформировался механизм сдерживания внутривидовой агрессии, иначе бы они легко поубивали друг друга и в природных условиях.
Конрад Лоренц считал, что человек, как и голуби, безоружен, миролюбив и не наделен врожденной моралью. У него нет механизмов подавления насильственного поведения. В случае войны он готов воевать до полного уничтожения противника.
И беда в том, что если раньше у человека были только дубинки и копья, то сейчас есть автоматы Калашникова, баллистические снаряды и подводные лодки с атомной начинкой. И мир легко может оказаться на грани.
Со времен Лоренца мы лучше узнали этологию человека, его психологию. У нас есть врожденная мораль, но она однобока. Есть много других нюансов и переплетений, которые формируют поведение человека; все еще сложнее, чем казалось пару десятилетий назад. Я старался, как мог, разобраться в этом и объяснить в своей книге «Homo aggressivus» , как и почему наш вид ведет себя агрессивно, и представить как можно более полную картину природы человека.
Андрей Гилан
