Успенский собор московского Кремля

В старой Москве было выстроено огромное количество храмов, освященных во имя светлого праздника Успения Пресвятой Богородицы. Москву издревле считали «Домом Богородицы» - городом, посвященным Царице Небесной. И поэтому главный храм Москвы, основанный в Кремле еще в XIV веке, был освящен во имя Успения Богородицы.

Успенский собор был и первым каменным храмом древней Москвы, возведенный в эпоху великого строительства Ивана Калиты, а основал его сам митрополит Московский, святитель Петр – 4 августа 1326 года, за несколько месяцев до своей кончины, после того как перенес свою кафедру из Владимира в Москву. Святитель и убедил великого князя Ивана Калиту возвести в Москве собор во имя Пресвятой Богородицы по образу Успенского собора в стольном граде Владимире: «Если, сыне, послушаешь меня, то сам прославишься паче всех князей, и весь род твой и град сей возвеличится над всеми русскими городами...» Так символически Москве передавалась роль наследницы древнего стольного града русских княжеств. Всего лишь через год после закладки собора Иван Калита получил ярлык на великое княжение, и Москва стала столицей сначала Владимиро-Суздальского княжества, а затем и всей Руси.

История кремлевского Успенского собора хрестоматийно известна. О нем написано исторической литературы больше, чем обо всех остальных московских храмах. Интересно вот что. Когда к концу XV века собор обветшал, в 1472 году псковские зодчие Кривцов и Мышкин приступили к строительству нового. Спустя два года почти возведенный собор неожиданно рухнул - тогда произошло редчайшее в Москве землетрясение. Специально назначенная для изучения причин катастрофы комиссия с русскими плотниками в составе установила в ходе следствия технические ошибки и недочеты в работе мастеров, произошедшие по их вине. Однако на них не только не обрушились кары за подобные оплошности, но, более того, зодчие приняли участие в дальнейшей застройке Соборной площади и построили там отнюдь не второстепенные сооружения, а высочайшего статуса. Именно Кривцов и Мышкин в 1484-1489 г.г. возвели великолепный Благовещенский собор – домовый храм московских великих князей, и в те же годы – Ризположенскую церковь рядом с Успенским собором, ставшую кремлевским домовым храмом русских митрополитов и патриархов.

А вот новый Успенский собор пригласили строить итальянского зодчего Аристотеля Фиораванти. Главным условием мастеру поставили соорудить собор в точности по образцам русской церковной архитектуры, и Фиораванти отправился во Владимир изучать местный Успенский собор, который и был утвержден московской властью за образец. Вернувшись, архитектор устроил в далеких московских Калитниках кирпичный завод и стал брать там хорошую глину для строительства главного собора Москвы. В 1475 году был заложен его фундамент, а в 1479 году Успенский собор освятил митрополит Геронтий.

Он стал символом объединения Руси вокруг Москвы в централизованное Государство Российское – местный чин его иконостаса был составлен из икон, привезенных со всех бывших удельных русских княжеств. Уже в 1547 году в Успенском соборе состоялось венчание на царство первого русского царя - Ивана Грозного, а с 1721 года здесь проходили коронации российских императоров. В Успенском соборе совершался и обряд «поставления» митрополитов и патриархов Русской Православной Церкви - 21 ноября 1917 года здесь был «поставлен» в патриархи московский митрополит, святитель Тихон (Белавин). Последняя служба в соборе прошла на Пасху 1918 года и уже с особого разрешения Ленина, - по воспоминаниям очевидцев, он сам вышел вечером посмотреть крестный ход и радовался вслух: «Вот, запомните, в последний раз ходят!» А момент окончания этой пасхальной Литургии стал сюжетом неоконченной картины Павла Корина «Русь уходящая». Службы в соборе действительно прекратились до самого недавнего времени. И существует легенда, что только зимой 1941 года, когда фашисты уже стояли на пороге Москвы, Сталин приказал тайно отслужить в Успенском соборе молебен о спасении страны от нашествия иноплеменных.

Успенский собор был возвращен Православной Церкви в 1990 году, хотя в обычные дни он по-прежнему действует как музей. Все это – лишь вехи истории главного собора Москвы. Он, безусловно, и главный московский Успенский храм среди других городских церквей, освященных во имя этот праздника. Сохранившиеся и разрушенные, действующие и закрытые – каждая из них имеет свою страничку в летописи московской истории. Одна из самых интересных и необычных Успенских церквей, хорошо знакомая любителям московской старины притаилась в тиши пречистенских переулочков.

Церковь Успения Богородицы «на Могильцах» находится в Большом Власьевском переулке рядом с Пречистенским – в самом центре заповедной, исторической Москвы, в самом аристократическом районе старого города. Такое странное для «московского Сен-Жермена» название до сих пор вызывает у исследователей жаркие споры.

Версия первая: в старину здесь было кладбище – обычный погост ли при церкви, или наспех устроенное в XVIII веке во время эпидемии чумы. Или же вовсе здесь был «убогий дом», куда свозили с округи мертвые тела неопознанных, безродных людей и самоубийц. Оттого и появилось название «Могильцы», а в древности и прилегающий местный переулок поэтому назывался «Мертвым» – в советское время он носил имя Николая Островского, а теперь назван Пречистенским. И действительно в 1790-х годах, когда возводили ныне существующее каменное здание Успенской церкви, обнаружили множество могил с массовыми захоронениями.

Версия вторая: в этом элитном районе старой Москвы не могло быть ничего подобного, и название «Могильцы» произошло от окружающей церковь местности. В старину такие неровности, «всхолмленные» участки земли называли «могильцами» или «могилистыми», и древнее название церкви было «что на Могилицах». А соседний переулок назывался «Мертвым» от фамилии местного домовладельца Мертваго.

Так или иначе, только эта Успенская церковь относится к числу древнейших в Москве по времени ее основания. Первый деревянный храм появился здесь, видимо, не позднее XVI века, так как при Иване Грозном впервые упоминается в летописи в 1560 году в связи с пожаром, и уже через шесть лет был восстановлен заново, возможно, уже каменным. Обычно же считают, что эту церковь впервые выстроил в камне богомольный царь Алексей Михайлович около 1653 года.

И в конце XVIII века обветшавший старинный Успенский храм стали перестраивать заново – тогда и была возведена эта пречистенская красавица-церковь. Храмоздателями явились статский советник Василий Тутолмин «с доброхотными дателями» и городской голова В.Я.Жигарев – последний еще построил на свои средства великолепный Мартиновский храм на Таганке и собственный дом на Большой Алексевской улице, где потом родился К.С.Станиславский (см. нашу публикацию от 27 апреля с.г.).

Имя архитектора новой церкви, француза Николая Леграна достойно особого внимания – ведь именно ему Успенская церковь обязана своей красотой и оригинальностью. В конце XVIII века, когда строился этот храм, Легран был главным архитектором Москвы. Однако сам он жил отнюдь не в элитных московских районах, а в скромной Доброй Слободке близ Покровки и Земляного вала. По соседству, кстати, с другим известным московским архитектором Н.Львовым, участвовавшим в постройке роскошного дворца графа Разумовского на Гороховом поле.

В Москве Легран построил здание Главного Кригскомиссариата на Космодамиановской набережной в Замоскворечье, - тот самый, где в советские годы разместился штаб Московского военного округа, и в его подземном бункере был расстрелян Лаврентий Берия. Интересно, что и место для этого сооружения оказалось соответствующим – раньше там находился дворец зловещего герцога Бирона. А современные исследователи иногда даже усматривают в Легране истинного автора знаменитого Дома Пашкова, который по общепризнанному мнению, построен Баженовым. Возможно, что Легран был и автором Святодуховской церкви на Лазаревском кладбище – ныне ученые видят ее определенное типологическое сходство с пречистенской Успенской церковью. Интересно, что еще до революции академик И. Грабарь видел у настоятеля Успенской церкви чертежи кладбищенского храма, собственноручно подписанные Леграном. Однако ученый не счел это доказательством авторства Леграна - его подпись была обязательна на любом подобном чертеже, так как главный архитектор Москвы должен был самолично заверять и утверждать такие проекты.

Успенская церковь на Могильцах стала одним из его последних шедевров – до ее освящения мастер не дожил шести лет. Великолепная и крайне необычная для Москвы классицистическая архитектура Успенской церкви во многом объясняется национальностью ее архитектора, родившегося в Париже. Иногда она даже отдаленно напоминает образ собора Парижской Богоматери и могла быть навеяна автору воспоминаниями о родине. Да и строилась церковь в самом аристократическом районе старой Москвы, который также по аналогии с Парижем называли «московским Сен-Жерменом». Раньше между двумя колокольнями была большая лоджия и полукруглая ниша, где предполагалось поставить скульптурную группу, что еще больше придало бы этой необычной церкви сходство с западноевропейской архитектурой. И поэтому современные исследователи часто называют церковь «оригинальным образцом московского классицизма».

Успенская церковь на Пречистенке была освящена только в 1806 году и заимела свою святыню – икону Богоматери «Неувядаемый Цвет». По воспоминаниям, это был один из самых «модных» приходов не только того района, но и вообще Москвы, наряду с «Николой Явленным» на Арбате и «Большим Вознесением» у Никитских ворот. Этот приход, однако, был определен не только своими именитыми местными жителями, но и прекрасным хором крепостных, лучшим в Москве, который ездили слушать в этот храм.

Церковь знаменита и тем, что попала на страницы эпопеи «Война и мир» Льва Толстого: именно в нее Марья Дмитриевна Ахросимова приводила молиться Наташу Ростову из соседнего Чистого переулка, где располагался дом Ахросимовой. Как известно, это лицо реальное и прототипом ее была легендарная Анастасия Дмитриевна Офросимова, жена московского обер- кригскомиссара, женщина решительная, прямая, своенравная и очень властная. Говорили, что своего добродушного супруга она сама похитила из родительского дома, и впоследствии нисколько с ним не церемонилась: в гневе Офросимова при всех срывала с мужа парик и бросала его на улицу. Ее хорошо знали и очень уважали в Москве, да и побаивались в свете - она могла кому угодно сказать все, что думала, выругать кого-то в Благородном собрании или прилюдно отчитать московских полицейских за плохую, неисправную работу. А однажды в Арбатском театре в присутствии императора Александра I Офросимова разоблачила одного сенатора-взяточника: погрозив ему пальцем, она указала на царскую ложу, и во весь голос молвила: “Берегись, NN!” Услышав это, император решил узнать, чего же должен опасаться сенатор. Когда все выяснилось, тот был уволен со службы.

Грибоедов представил ее в образе старухи Хлестовой, правда, поселив свой персонаж на Покровке. А Лев Толстой оставил свою героиню жить на Пречистенке, и Марья Дмитриевна Ахросимова “поселилась” в том же доме, где жила и ее прототип –в Чистом переулке.

Успенская церковь «на Могильцах» еще упоминается в другом сочинении Толстого – именно в ней венчались Левин и Китти из романа «Анна Каренина». И сама церковь имела интересную историю. В числе ее прихожан была сестра Владимира Соловьева, жившая рядом с храмом на углу Большого Власьевского переулка. Философ часто останавливался у нее, и возможно, сам посещал этот храм. Знакома она была и Гоголю. В соседнем Денежном переулке стоит роскошный особняк эпохи модерна, построенный в 1897 году архитектором Бойцовым для текстильного богача Берга – ныне его занимает посольство Италии, а в революционные годы здесь находилось посольство Германии. Это здание вошло в историю 6 июля 1918 года – тогда именно в нем убили германского посла, графа Мирбаха, что стало началом мятежа левых эсеров. А еще раньше здесь была старинная московская усадьба, где жил писатель, директор московских театров, М.Н.Загоскин. Он собрал богатую библиотеку, столь ценную, что Гоголь приходил сюда посмотреть на нее. Однако добрых отношений с ее хозяином так и не сложилось, и в «Ревизоре» Загоскин ехидно обозначен как автор «Юрия Милославского». А вот местную Успенскую церковь Гоголь вряд ли обходил стороной.

После революции Успенская церковь на Могильцах долго не закрывалась. В тяжелом для Москвы и России 1920 году в ней отпевали известного русского философа, профессора Московского университета Л.М.Лопатина. Он был председателем Психологического общества при Московском университете, читал университетский курс философии, и еще преподавал русскую литературу в старших классах знаменитой пречистенской гимназии Поливанова. По воспоминаниям современников, Лопатин всегда сам опаздывал на лекции не меньше, чем на четверть часа, но зато всем ставил только пятерки. Если же ученики не могли вымолвить ни слова из изученного урока, он сердито угрожал четверкой или что спросит в следующий раз. А в философских спорах его любимой темой было бессмертие души. Лопатин был страстным поклонником Шекспира и в театральных представлениях шекспировского кружка даже сам играл роль Яги, которая ему особенно удавалась.

Удивительно теплые и трогательные воспоминаниям оставила о нем «великолепная Маргарита Кирилловна», жена коллекционера и мецената Михаила Морозова, создавшая после смерти мужа Религиозно-Философское общество в своем доме на Смоленском бульваре и организовавшая издательство «Путь». Московские философы и любители философских прений, по свидетельству самой Маргариты Кирилловны, остались на Лопатина в глубокой досаде за то, что он сорвал приезд в Москву знаменитого французского философа Анри Бергсона, сославшись на занятость и усталость. И тогда Маргарита Кирилловна организовала любительский философский кружок у себя на дому, где каждый философ по своему желанию, независимо от страны и места жительства, мог бы без препон выступить с докладом и обсудить его в близком кругу единомышленников. Лопатин же председательствовал в научном психологическом обществе, где для представления доклада требовались и ученая степень, и целая система административно-уставных преград, да и к самому докладу выдвигались совершенно иные, академические требования.

Кстати, жил Лопатин с раннего детства и до самой смерти в ампирном особняке Штейнгеля в Гагаринском переулке. Это хрестоматийно известное здание приводится во всех альбомах, учебниках, справочниках и путеводителях как классический образец архитектуры московского ампира – стиля первой четверти XIX века. (Дом был построен в 1816 году для барона Штейнгеля, участника войны 1812 года, потом осужденного на каторгу за участие в восстании декабристов). Там от голода, потрясения и воспаления легких Лев Лопатин умер в марте 1920 года. Отпевали его в Успенской церкви, так как в то время она еще действовала.

Ее закрыли только 12 июля 1932 года, в Петров день – видимо, так власти отреагировали на великий христианский праздник. К счастью, эта удивительная церковь не была уничтожена – и всегда тесное соприкосновение с историей уцелевшего храма дарует радостное чувство о его счастливой судьбе, о том, что Москва не потеряла и эту частичку своей души.

Уникальное здание, находящееся на государственной охране как памятник истории и культуры, всего лишь было сильно перестроено для новых нужд, так как в нем разместилось строительное учреждение. Только в 1992 году была создана община, и храм официально возвращен Церкви.

Еще одна замечательная сохранившаяся Успенская церковь на Сретенке, что в Печатниках, была выстроена как приходская для местной слободы мастеров Государева Печатного двора. Однажды в нее зашел живший неподалеку художник В.Пукирев – а в храме в это время венчались богатый старик и совсем молоденькая девушка. Увиденное в храме стало сюжетом знаменитой картины «Неравный брак».

А на Покровке, на углу с Потаповским переулком, до 1929 года стояла дивная московская церковь Успения Божией Матери. Ее называли “восьмым чудом света”, настолько хороши были ее взмывающие в небо главки, украшенные ажурными кружевами лепнины. Московский зодчий Василий Баженов сравнивал ее архитектуру с Покровским собором на Красной площади, а Наполеон изумился ее красоте и поставил особый караул оберегать этот храм от грабежей и пожара. Успенскую церковь построил в XVII веке крепостной зодчий Петр Потапов по заказу купца Сверчкова, местного домовладельца, имевшего рядом с церковью собственный двор. Эти белокаменные палаты Сверчкова - шедевр гражданской архитектуры средневековой Москвы - сохранились во дворе дома №6 по Сверчкову переулку: по легенде, от них к храму вел подземный ход, а в подвале дома будто бы сидел в заточении сам Ванька Каин. А в первой половине XIX века в этих старинных палатах заседала Комиссия для строений в Москве, ведавшая застройкой, перепланировкой и восстановлением города после пожара 1812 года.

После революции в 1922 году сам Луначарский предложил переименовать Успенский переулок в Потаповский – в честь ее крепостного архитектора. Не пощадили только само творение зодчего: в конце 20-х годов церковь безжалостно снесли.

Зато недавно была вновь возвращена к жизни красивейшая церковь Успения в Путинках на Малой Дмитровке, стоящая недалеко от изумительной церкви Рождества Богородицы. Белоснежно-кружевная церковь с «бледным золотом» крестов, она была построена в XVII веке у Посольского Путевого двора, где останавливались иностранные послы и государевы гонцы. Этот двор был окружен сетью, «паутинкой», маленьких кривых улочек и переулков, что и дало местности старомосковское имя «Путинки».

В советские годы здание закрытого храма использовали сначала под жилые (!) помещения, потом под фабричные – долгое время здесь располагался швейный цех. Только в 1992 году храм в ужасном состоянии вернули верующим, и в нем вновь начались богослужения. А теперь сюда приводят маленьких учащихся московских православных гимназий – приобщать их к Православию и к истории старой Москвы.